Истории двух беременных с раком молочной железы

Истории двух беременных пациенток с раком молочной железы

После операции и химиотерапии родились здоровые дети, а диагноз сняли

Назгуль и Мария впервые встретились в корейской больнице. Их истории похожи: во время беременности они узнали, что больны раком молочной железы. В Казахстане врачи не брались за лечение и настаивали на аборте, потому что у врачей нет регламентов и протоколов для лечения рака у беременных.

Мария и Назгуль не согласились на аборт и поехали лечиться в Южную Корею. После лечения дети родились здоровыми, а обследование показало, что рака нет.

Оглавление

Мария: «Сказали, что ни один роддом меня не примет»

Когда я была беременная вторым ребенком, случайно нащупала шишку в груди. Пошла к врачам в казахстанской клинике, они сделали несколько УЗИ и сказали, что опухоль доброкачественная. Вот УЗИ с первым заключением:

Истории двух беременных пациенток с раком молочной железы

Врачи предлагали убрать опухоль под местным наркозом, но я не соглашалась, продолжала волноваться и ходить по больницам. Одна профессор сделала биопсию, и у меня обнаружили рак.

Местные онкологи не знали, что со мной делать, потому что в Казахстане нет протоколов для лечения рака у беременных. Врачи настаивали на аборте.

«В Казахстане нет протоколов для лечения рака у беременных, поэтому врачи настаивали на аборте»

Я искала варианты без аборта и вспомнила про своего одноклассника Владимира. Слышала, что он открыл представительство зарубежных клиник. Я обратилась к нему, и Владимир отправил мою историю болезни в несколько корейских клиник. На следующий день пришел ответ. Врачи писали, что возьмутся за мой случай, а аборт делать не надо.

Я обратилась к Владимиру 20-го мая, а через восемь дней прилетела в клинику при Университете Святой Марии в Пучхоне. В тот же день прошла все обследования. Некоторые анализы врачи не стали делать из-за беременности, например ПЭТ-КТ отложили на время после родов. Во время процедуры в организм вводят радиоактивное вещество, чтобы увидеть раковые клетки. Для ребенка это могло быть опасно.

С самого прибытия меня везде сопровождали координатор и переводчик с корейского на русский. Наша координатор тоже говорила по-русски. В прошлом она была оперирующим онкологом-маммологом, поэтому легко отвечала на любые вопросы.

Меня удивило, как быстро делают анализы. Только взяли кровь и уже через десять минут приходит распечатка с результатами на несколько листов. Корейский онколог посмотрел анализы и подтвердил, что аборт не нужен. Врач сказал, что на моем сроке — втором триместре беременности — можно делать даже химиотерапию. Препараты не проходят через плаценту, и ребенку ничего не угрожает.

«Корейский маммолог посмотрел анализы и подтвердил, что аборт не нужен. Врач сказал, что на моем сроке можно делать даже химиотерапию»

Консультация с доктором проходила очень быстро, за пять-семь минут. Он не щупает и не смотрит пациента. Результаты МРТ, УЗИ, биопсии у него в компьютере, он смотрит их и говорит диагноз. Я приходила к врачу со списком вопросов, а переводчик помогала их задавать.

План лечения был такой: химиотерапия, операция и еще восемь курсов химиотерапии. Операция длилась 4,5 часа, а через два дня меня выписали. Честно говоря, я боялась выписываться так быстро, хотела остаться под наблюдением. Но в Корее такие порядки, долго в больнице не держат. Да и смысла нет: операции делают так, что пациент проводит одну ночью под постоянным наблюдением, а на утро встает.

На операции дежурила бригада акушеров, они все четыре часа следили за дыханием ребенка и смотрели УЗИ. После операции меня два раза в день смотрели на УЗИ и следили, как поступает кислород к ребенку. После выписки приходила на УЗИ каждый день.

«На операции дежурила бригада акушеров, они все четыре часа следили за дыханием ребенка и смотрели УЗИ»

После операции назначили химиотерапию. Это одна капельница примерно на час. После нее сутки или трое неприятные ощущения, слабость или небольшая тошнота. Первая химия была сложной, но тогда я была беременной. Следующие прошли проще. Во время химиотерапии врачи назначают поддерживающие лекарства. Они не снижают действие противораковых препаратов, но помогают организму легче переносить «химию».

Я рожала в Казахстане. Можно было и в Корее, но для меня это оказалось дорого. Сначала мне говорили, что ни один роддом меня не примет. Все открещивались, говорили, что у меня особый случай, и они боятся. Меня принял Казахстанский НИИ Акушерства и гинекологии. Роды прошли хорошо, естественным путем, противопоказаний у меня к этому не было.

«Мальчик родился здоровым»

Когда приехала на химиотерапию после родов, прошла ПЭТ-КТ. У меня не обнаружили признаков рака, обследование пришло чистым. Мне нужно пройти еще три химиотерапии, а потом пять лет я буду на учете. Но сейчас всё хорошо.

Во время лечения меня очень поддерживали координатор, переводчик, медперсонал. В госпитале располагается костел, и монахини тоже поддерживают пациентов и молятся за них. Мне это очень поднимало дух. Там я познакомилась с монахиней сестрой Люмене. Она знала английский, приходила ко мне в палату каждый день и поддерживала.

Я очень благодарна всем, кто помогал мне в этом лечении и верил в то, что я вылечусь: корейским врачам, переводчику и координатору, сестре Люмене. Конечно, Владимиру, он был на связи днем и ночью. Владимир и сам врач, поэтому понятно объяснял, какие процедуры меня ждут, успокаивал и подбадривал. Кажется, только поддержка всех этих людей помогла мне не сдаться.

Назгуль: «Казахские врачи удивлялись, зачем я оставила ребенка»

Однажды у меня зачесалась подмышка, и я нащупала небольшую шишку. Во время беременности обходила врачей и зашла к маммологу. Она сказала, что это ничего страшного, грудь готовится к лактации. Но меня это не убедило, и я решила зайти на УЗИ. Там врач сказала срочно делать биопсию, потому что скорее всего у меня рак.

«Врач посмотрела на УЗИ и сказала срочно ехать в город, потому что скорее всего у меня рак»

Диагноз подтвердили — рак. Врачи в городской клинике сказали, что придется делать аборт, но я хотела сохранить ребенка. По сути он спас мне жизнь, без него я не пошла бы обследоваться.

Я обратилась к Владимиру в «Медмост». Он сразу подключился, и через неделю я улетела на лечение в корейскую клинику Святой Марии. Там познакомилась с Марией, наши истории очень похожи.

В день прилета мне провели обследования. В корейских клиниках всё четко: надевают на руку браслет со штрик-кодом, выдают лист анализов и просто идешь из одного кабинета в другой. Везде сопровождает переводчик и координатор, они помогают общаться с врачами.

По размерам опухоли у меня была первая стадия рака, но обнаружили метастазы в лимфоузле, поэтому назначили операцию, химиотерапию и лучевую терапию.

Я слышала, что беременным нельзя наркоз, боялась операцию, но она прошла без осложнений. Первый день после операции я находилась под постоянным присмотром врачей, а на следующий день выписали. Еще неделю восстанавливалась, ходила на процедуры и УЗИ, гуляла по городу и в парках.

«Первый день после операции я находилась под постоянным присмотром врачей, а на следующий день выписали»

Координатор Ким Джу Ми, переводчик Лена Мун и врачи постоянно оказывали психологическую помощь. В клинике все верят в выздоровление, поэтому чувствуешь себя здоровым человеком.

Я рожала в Астане. Было очень трудно найти клинику, никто не хотел брать за меня ответственность. Мне буквально говорили: «Зачем ты оставила ребенка, это же очень опасно». Но в Корее рожать было дорого: если естественным путем — 4000 $. У меня были показания на кесарево, а это еще дороже. В конце концов я нашла роддом, всё прошло хорошо, родилась здоровая девочка 2,5 кг, чуть раньше срока.

После первой химиотерапии из побочных действий была только бессонница. Еще болела поясница, но скорее всего от беременности. После второй — болели мышцы и давление упало, первые два дня была слабость. Потом чувствовала себя хорошо. У меня свой бизнес и трое детей, на время лечения я не бросила работу. Для женщины, которая переносит онкологию, я прекрасно живу.

После родов я приехала в Корею и прошла обследование на ПЭТ-КТ, рака и метастазы не обнаружили. На фотографии я после химиотерапии гуляю по Сеулу:

Назгуль, гуляет по Сеулу после лечения
Назгуль, гуляет по Сеулу после лечения

Я здорова, но мне предстоит еще пройти лучевую терапию. Потом еще пять лет буду пить гормоны и периодически обследоваться. Я надеюсь, что всё позади.

Владимир из «Медмоста»: как выбирали клинику

Я порекомендовал госпиталь Святой Марии Пучон:

Это университетский госпиталь, отмечен первой степенью в лечении рака молочной железы в Корее. Это не уникальная награда, ее дают клиникам с высокими результатами лечения по конкретным болезням. Госпиталь Св. Марии Пучон отмечен по 12 направлениям, среди них — рак молочной железы.

Это многопрофильный госпиталь. Пациенткам требовалось наблюдение онкологов и одновременное наблюдение акушеров. А такое возможно только в многопрофильном госпитале.

В больнице есть специализированный центр рака молочной железы. Он работает по принципу one-stop: 1-7 дней от первой консультации врача и всех обследований до операции.

Пациенток лечил профессор хирург маммолог Сонг Бен Джу — ведущий специалист по лечению рака молочной железы в Корее. Доктор делает такие операции, чтобы удалить опухоль и максимально сохранить внешний вид груди.

Стоимость лечения ниже чем в Сеульских больницах. Из за того что госпиталь находится в районе Кёнгидо, а не в столице.

Сервис: Бесплатный трансфер в обе стороны, бесплатный медицинский перевод во время всего лечения.

И последний, субъективный момент, я сам лечился в этой больнице. Хорошо знаю координатора и переводчиков, они особенно ответственно и тепло встречают пациентов Медмоста.

 

Вас может заинтересовать:

Получить план и стоимость лечения

Получить второе мнение профессора Сонг Бен Джу со стоимостью и планом лечения

Отправить
Запинить
Закрыть меню